Сам Ричард Фланаган потомок каторжника-ирландца, сосланного не то что в Австралию, а на Землю Ван-Димена, иначе говоря, на Тасманию. «Книга рыб Гоулда» – это мистическая книга о каторжном мире людей на острове, где не просто ссылка, а настоящая каторга – отверженные из отверженных, крытка в зоне, карцер в лагере.



Прошло сто пятьдесят лет, и молодой разгильдяй, подрабатывающий продажей фальшивого антиквариата туристам, находит в ничейном шкафу рукописную книгу. Книга как кошка – сама приласкалась к его ногам, сама потом уйдет, поминай как звали, в руках не удержать, можно только пересказать кривые строчки, написанные то чернилами, то карандашом, то акварельной краской, а за неимением прочего – кровью.



Вильям Бьюлоу Гоулд, вор и художник, семь лет за воровство и четырнадцать за неуважение к власти и еще двадцать восемь за оскорбление Величества. Вот поначалу все развивается очень забавно, как в детской приключенческой книжке. Их много, этих сюжетов, знакомых нам со времен детского чтения «Одиссеи капитана Блада». Герой всегда чист, и с достоинством переносит несправедливость наказания и недостойное окружение. Это счастливое детское плавание – ура! ура! Мы путешествуем в чужих краях! Определимся при помощи астрономии! И я при помощи гастрономии, по Рыбам! Вчера у меня три рыбы было, а сегодня одна рыбина и хвост... А у меня паек точный: полторы рыбы в день!



И читатель сначала веселится пайковой емкости глав Фланагана, переходя от толстобрюхого морского конька к келпи и рыбе-дикобразу. Все мы, правда, совсем недолго, были рыбами в теплом ювенильном море, в мягком материнском животе.



Только беглый каторжник Гоулд не капитан Блад, он жалок и слаб духом, напорист и лжив – так же, как мы, не иначе.



Понемногу совершается превращение – мир ужасен, и прост в своем ужасе. От этой простоты волосы поднимают кепки и шляпы, это не вежливое сострадание школьного урока, а удар в горло. Жестокий мир людей-зверей наполнен яростью и мукой, рыбы молча глядят на него из-под воды.



Каторжник Гоулд, пойманный беглец, снова бежавший и снова пойманный, рисует рыб по заказу начальства. Начальство давно сошло с ума, проекты его величественны и безумны, как Вавилонская башня и советские каналы; вот Дворец Маджонга – величественный и прекрасный, где ветер колышет японские шелка, а анфилады комнат украшены фресками. Только никто не едет играть в маджонг, и дворец понемногу заполняется пометом волнистых попугайчиков. А вот рыбы, которых велено рисовать заключенному, – и потом альбом акварелей пошлют возлюбленной сумасшедшего Коменданта.



От рыбы к рыбе проходит путь главный герой, чтобы потом, прямо с виселицы, прыгнуть в воду и почувствовать, как его тело обрастает чешуей. Рисовальщик разрывает контракт c человечеством и превращается в рыбу. Он превращает спираль эволюции в кольцо – снова становясь тем, чем побывал в материнской утробе.



И еще столетие он будет плыть в пустоте океана, долгие годы будет смотреть на горбатых аквалангистов, а потом сидеть в тюрьме аквариума. Он будет плыть в пяти стеклянных стенах и глядеть через мутное стекло в глаза молодого разгильдяя, который ищет утерянную книгу.



Всю жизнь, как пропавшую хлебную пайку, будет разгильдяй искать свою книгу. А жизнь – что? У нас счет верный – двенадцать рыб, и ни хвоста больше.